INTERMEZZOИ быть может, белокурая сестренка моя, из серебристых колокольчиков
твоих тихих дней льются мягкие звуки спящих грехов.
Золотой дождь струит свою ядовитую желчь там, где прежде лежал белый
снег тихих акаций, - горячие кровавники обнажают свою темную синь - там, где
невинные колокольчики глициний возвещают мир и покой. Сладостна легкая игра
бурных страстей, но слаще, по-моему, страшная борьба их в темную ночь.
Однако слаще всего спящий грех в жаркий летний полдень.
Она дремлет, нежная подруга моя,- нельзя будить ее. Ибо никогда не
прекрасна она так, как во сне. Сладкий мой грех покоится в зеркале - близко,
- покоится в тонкой шелковой сорочке, на белой простыне. Твоя рука,
сестренка, свешивается с края постели, - тонкие пальцы с моими золотыми
кольцами слегка извиваются. Прозрачны, точно первые проблески дня, твои
розовые ногти. За ними ухаживает Фанни, черная камеристка, она творит
чудеса. И я целую в зеркале чудеса твоих розовых ногтей.
Только в зеркале - только в зеркале. Только ласкающим взглядом и
сладким дыханием губ. Ибо они растут, растут, когда просыпается грех,- и
становятся острыми когтями тигра.
Разрывают мое тело...
На кружевных подушках покоится головка твоя, - и вокруг спадают твои
белокурые локоны. Спадают легко, точно языки золотого пламени, точно легкое
дуновение первого ветра при пробуждении дня. А маленькие зубы смеются меж
тонких губ, точно молочные опалы в сверкающем запястье богини Луны. И я
целую золотые волосы, целую белоснежные зубы.
В зеркале только-только в зеркале. Легким дыханием губ и ласкающим
взглядом. Ибо я знаю: когда просыпается жаркий грех, маленькие опалы
становятся страшными мечами, а золотистые локоны - ядовитыми змеями. Тогда
когти тигрицы разорвут мое тело, острые зубы нанесут глубокие раны. Ядовитые
змеи обовьются вокруг моей шеи, заползут в уши, напоят мозг своим ядом...
Видишь, сестренка, как я целую ее - тут позади, в зеркале. У феи не
могло быть более легкого дыхания. Я знаю прекрасно: когда проснется он,
вечный грех,- в глазах твоих засверкают синие молнии и поразят мое бедное
сердце. Моя кровь забурлит, а тело мое загорится могучим огнем, - проснется
безумие и развернется во всю свою ширь...
Страшный зверь, разорвав свои цепи, вырвется на свободу. Бросится на
тебя, сестренка моя,- вонзится в твою прелестную грудь, которая станет вдруг
могучей грудью вечной проститутки. Порвет оковы, раскроет страшную пасть, и
тело оросится кровавым пороком.
Но взгляд мой спокоен, словно шаги монахинь. И тише, все тише дыхание
губ моих...
Ибо ничто, дорогая подруга моя, не кажется мне таким сладостным, как
целомудренный грех в его легком сне...
(с) Ганс Гейнц Эверс